Ванечка, такой исхудалый и уставший, высокий и почти такой, как раньше, обнимать его и говорить что-то утешительное. И все они, кого едва ли когда-то увижу, держу твою руку и рассказываю всю правду, выгребаю подсознание, выкладываю тебе на колени, друг, и ничего не остается, кроме как слушать и принимать. Спокойные, вроде, сны, а порой огонь и поцелуи в кино, те самые, ненастоящие, что скрывали от нежелаемых глаз всех нас и даже более. И так легко, когда все эти ушедшие, уехавшие с тобой, рядом, слушают то, что ты бы не решился сказать вслух, не приснись оно тебе. И кто-то на кухне пьет водку, а потом понимаешь, что нет в этом ничего страшного и предрассудительного, ибо реальность еще очень далеко.